Монастырь перед закрытием. 1917-1929

Долгие годы Покровский монастырь был сравнительно небольшой заштатной обителью, находившейся на окраине тогдашней Москвы – у Покровской заставы, где в XIX – начале ХХ века проживало до 50 монахов. Святитель Иннокентий, митрополит Московский, в 1870 году придал монастырю статус миссионерского.

Здесь готовили священнослужителей и монахов для несения проповеди о Христе в далекую Сибирь. Бывшие миссионеры проживали в Покровской обители на покое. Многие из них нашли последнее пристанище на обширном монастырском кладбище, где к началу ХХ века было до трех тысяч надгробных памятников, не считая общих захоронений, которые производились здесь с XVI века.

В 1893 году, после празднования 500-летия со дня преставления преподобного Сергия Радонежского, при монастыре была открыта школа для мальчиков (на 30 человек) и построена гостиница для приезжающих миссионеров. Еще с середины ХIХ века, по завещанию и на средства г-жи Хлебниковой, здесь была устроена женская богадельня на 80 человек, которая располагалась в отдельном доме за оградой обители.

В начале ХХ века при монастыре проходили занятия Московских пастырских курсов. К 1916 году учащихся здесь было четыреста человек, они занимались в двух монастырских зданиях у восточной монастырской стены.

Удивительным образом перед самой революцией монастырь оказался связан с Афоном: в 1913-1915 годах по решению Святейшего Синода сюда были направлены более 20 афонских монахов-«имяславцев», бывших насельников Свято-Пантелеимонова монастыря, наблюдение за которыми было поручено настоятелю обители, викарию Московской епархии. Еще один монах был переведен с московского Афонского подворья в Покровский монастырь в 1923 году.

В годы Первой мировой войны семеро насельников Покровской обители были командированы в действующую армию и подвижные госпитали для исполнения пастырских обязанностей. Четверо из них награждены орденом Св.Анны 3-й степени, а один – и орденом Св.Анны 2-й степени. Кроме того, два афонских иеромонаха также направлялись на фронт для совершения богослужений. И Покровский монастырь снабжал их всем необходимым: каждому выдавался антиминс, богослужебные сосуды, дарохранительницы, облачение, вино, ладан, свечи, богослужебные книги, разрешительные молитвы и венчики1. В самом монастыре в 1914-1918гг. располагался лазарет на 500 раненых воинов. Их духовным окормлением занимались братия обители, а также другие московские священники, присылаемые в монастырь на исправление2.

К 1917 году монастырь был благоустроенным, с хорошо налаженной богослужебной и хозяйственной жизнью. Это был настоящий духовный центр для окрестных жителей и не только: священники, оканчивая пастырские курсы, отправлялись служить во многие, порой самые отдаленные губернии Российской Империи. Обитель снабжала их пособием, так что даже на прогон лошадей от Москвы до Благовещенска бывшим курсистам выделялись средства.

Службы совершались ежедневно, а по воскресеньям и праздникам служили сразу 5 литургий; утреню служили в 4 утра, а первая ранняя литургия начиналась в 5.00. К монастырю были приписаны 2 часовни: в честь Боголюбской иконы Пресвятой Богородицы у Варварских ворот, близ Кремля, и святителя Николая на Верхней Таганской площади, в которых братией регулярно служились молебны Божией Матери и святителю Николаю. Пели на службах и братия, и курсисты, и воспитанники монастырской школы; также у монастыря был большой праздничный хор из наемных певчих, до 30 человек, в основном молодые, 20-30 лет. Репертуар был довольно сложный, пение больше партесное – четырехголосные сочинения Бортнянского, Турчанинова, Львова и т.п.

За кладбищем, в западной части монастырской территории располагался обширный фруктовый сад, питавший и послушников, и многочисленных курсистов, и учащихся монастырской школы. Советская власть уже с 1918 года запретила монахам заниматься сбором фруктов, которые отныне должны были принадлежать «рабочим».

Трагические для всей России годы революции отразились и на Покровской обители. В 1918-1919 годах монахи получали хлеб по карточкам. Угля для отопления зданий выделялось втрое меньше, чем это было необходимо. Братия не раз писали церковному совету с просьбой увеличить суммы, выдаваемые каждому из них на проживание из церковной кружки: «В виду неимоверной дороговизны самых необходимых предметов, как съестных продуктов, так и материальных, вынуждает нас обратиться к церковному совету при Покровском монастыре с покорнейшею просьбою увеличить оклады на содержание наше, потому что определенного оклада едва хватает только на полмесяца. 18 марта 1919 года»3. Часть монахов после революции жили на частных квартирах близ монастыря, приходя в обитель как на работу, но богослужения все равно совершались ежедневно.

Монастырские здания, как и вообще все церковное имущество, новые власти решили использовать по-своему. И если в июне 1919 года Игумену Покровского монастыря «предлагалось» «освободить занимаемое помещение в 3-х дневный срок, т.к. это помещение предназначено для детского сада, Дошкольной секции Рогож.-Симон. Совдепа»4, то уже весной 1921 года братия получили более грозные указания. Монастырь собирались переоборудовать под концлагерь, и монахам предписывалось в 7-дневный срок выехать из обители, «так как таковые не могут находиться вместе с заключенными». Бумага была подписана комендантом Таганского лагеря, причем сначала лагерь планировали назвать «Ново-Покровским», но, видимо, посчитали, что это название не подходит для учреждения, находящегося в ведении Мосуправления принудработ.

Однако Царица Небесная хранила Свою обитель и не позволила разместить здесь тюрьму. По неизвестной причине лагерь так и не был создан, а в монастырских зданиях устроили общежития для работников трамвайного депо; кладбище постепенно сравняли с землей и превратили в парк отдыха для них же. Монахам, которые в разгар гражданской войны считались работниками кладбища, оставили только 3 сырых комнаты. Заведующий кладбищем архимандрит Алексий (Патрикеев) в связи с этим в 1919 году сообщал в Похоронный отдел: «Кладбище Покровского монастыря находится по Семеновской ул. под № 56. Все монастырские здания заняты военным штабом и красноармейцами, [контора] кладбища с помещением заведующего кладбищем, могильщики и рабочие помещаются в общем корпусе с красноармейцами по углам отведенные благодаря любезности военных властей и часто перемещаются из одного в другое помещение по их усмотрению, так как мы на эти помещения не имеем, ни документов, ни ордеров, что и имею честь довести до сведения Похоронного Отдела»5.

Сам монастырь в виде церковной общины просуществовал сравнительно долго – до 1929 года, благодаря поддержке и твердой позиции многочисленных прихожан. Большую роль в объединении верующих сыграл последний наместник монастыря – архимандрит Вениамин (Милов), который ежедневными службами и проповедями снискал народную любовь.

Будущий владыка писал в своем дневнике: «Торжественными богослужениями, обставлявшимися в нашем монастыре с возможным великолепием, отличались Покров и Успение Божией Матери. В Покров всегда у нас служил сам Патриарх. В Успение посреди храма устраивалась часовня из пихты. Под ее сенью полагалась Богоматерняя Плащаница и отправлялся весь чин погребения пречистаго тела Богородицы. Праздники, как водится, сопровождались одновременно и великими диавольскими искушениями: то раздором между монахами, то брожением в церковном совете, то неувязками с архиереями или протодиаконами, приглашенными на служение. В итоге все завершалось благополучно. Но начало торжества бес всегда старался отравить своими кознями».

Службы до последнего дня совершались в Воскресенском храме, хотя власти еще с 1923 года предпринимали активные попытки полностью закрыть обитель: отобрали Покровский храм, в 1926 году полностью снесли колокольню, на которой, согласно описи, было «23 колокола медных, самый большой весит 327 пудов, а самый маленький – 23 фунта».

В ноябре 1928 года Адмотдел МГИКа, ходатайствуя о закрытии монастыря, писал, что «при б. Покровском монастыре проживают монахи, которые исполняют все требы и обязанности по зданию культа, так что внешний и внутренний тип монастыря сохранен полностью. Нахождение такой религиозной организации рядом с рабочим клубом им. Бухарина, нецелесообразно и крайне не желательно». Спустя почти год монастырь был окончательно закрыт.

Судьбы последних монастырских насельников сложились трагично, как и судьбы многих тысяч монахов и священников по всей России. Нам известны далеко не все имена и места кончины братий.

На сегодняшний день в лике святых прославлены 6 монахов и 1 прихожанин Покровской обители, информация о них находится в разделе «Новомученики Покровской обители». Четверо из них расстреляны на Бутовском полигоне, а трое входят в Собор Афонских святых.

Имена и краткие сведения обо всех известных нам насельниках, живших в монастыре до 1929 года, представлены в разделе «Настоятели, братия и прихожане монастыря до 1929 года».

Краткие сведения об афонских монахах, в разное время проживавших в монастыре, изложены в разделе «Афонские монахи, жившие в Покровском монастыре». Судя по имеющимся документам, это были 1913-1919 годы. После революции, в делах церковного совета «б.монастыря» позже 1919 года встречаются имена только некоторых из них.

В память обо всех погребенных на монастырском кладбище, обо всех, кто жил, молился, трудился в Покровской обители – в 2007 году за Воскресенским собором был установлен поклонный крест. Он выполнен по образцу – по фотографии одного из надгробий на кладбище.

Верим, что предстательством новомучеников и исповедников Покровской обители Господь приклонит Свою милость над всеми, кто с любовью хранит благоговейную память о пострадавших за Христа, о тех, кто жил и молился в монастыре в те страшные годы.